ПЕРВОЕ ПРИЧАСТИЕ. Рассказ.

ПЕРВОЕ ПРИЧАСТИЕ

 

 

Город покрыло свежим снежком. Под ним остался лед ноябрьской слякоти, поэтому деда и Никита поднимаются по тропинке осторожно, мелкими шажками, боясь поскользнуться и упасть. Деда крепко держит внука за ручку в вязаной варежке.

Монастырь великомученика Пантелеймона высится на сопке, нависающей над судоремонтным заводом. От автобусной остановки недалеко, но подниматься круто.

Никита просится на ручки. Взяв его, деда идет тяжело, на лбу выступают капельки пота.

- Ничего, - говорит деда, - ты – мой крест, донесу.

Внук ласково прижимается мягкими, теплыми губами к щетинистой дедовой щеке.

В монастырской церкви идет утренняя субботняя молитва. Тихо и сладко поет невидимый хор. Люди стоят почти неподвижно, лишь иногда кланяются, крестятся. Черный, бородатый дядя беспрестанно вслух напевает. Никите страшно, он начинает громко плакать.

Деда прижимает внука к себе, успокаивает. Им помогают раздеться, предлагают посадить мальчика на скамейку. Но Никита хочет оставаться на ручках у деды – так ему спокойней.

Деду тяжело держать Никиту на левой руке, чтобы правой креститься. Завтра Никите уже два года, поэтому он стал тяжелым. Но деда терпит. Пот уже не капельками, а ручейками струится по его лбу и щекам.

Отовсюду на Никиту смотрят большие дивные глаза. Вспоминается не раз виденное по телевизору, когда мальчик произносит: «Ангеле мой!..» Вздрагивает душа от этих слов.

Это – Боженька, деда называет его Спасителем, Христосом. А рядом – Боженькина Мама, ее Никита любит больше всех, она добрая и красивая. И мальчик на ее руках, как он у деды.

Великомученик Пантелеймон тоже молча смотрит со стены на Никиту. А, может быть, это он поет голосами невидимого хора?

А вот и деда вместе со всеми начинает тихонько петь. Никита вслушивается в непонятные ему слова:

- Отче наш, иже еси на небесах…

В глубине церкви открывается красивая дверь. Из нее выходит тот же бородатый дядя в черной одежде и выносит Чашу. Люди вокруг становятся на колени. Только деда остается на ногах, но низко кланяется, бережно придерживая внука.

- Ну что, пойдем причащаться? – говорит деда и несет Никиту к Чаше.

Чаша большая, глубокая, блестящая. Что в ней? Никите страшно. Он всхлипывает. А черный дядя с бородой смотрит пронзительно. Но голос ласковый:

- А вы, дедушка, положите его на правую руку, я ему причастие и дам.

Никита ловит взглядом глаза Боженькиной Мамы. Они теплые и добрые. Но слезы текут сами собой.

- Открой ротик, - просит деда.

Что-то сладкое вливается Никите в приоткрытый ротик. Нет, не страшно! Здесь и деда, здесь и Боженькина Мама.

- Запейте, запейте, - советуют люди.

Никита выпивает целую чашку водички.

- С первым причастием тебя, внук, - щекочет деда своими усами щечку Никиты.

И Никита начинает улыбаться.

- Мама, мама! – раз за разом произносит он и тянет ручку к иконе Божьей Матери.

Потом они с дедой еще раз подходят к бородатому черному дяде, целуют крест. Но Никите уже не страшно – глаза у дяди добрые, как глаза на иконах вокруг. И печеньице, которое деда назвал просфоркой, вкусное.

- Лет через пятнадцать молиться будешь за дедушку, благодарить за то, что он привел тебя в храм, - говорит Никите другой бородатый дядя в такой же черной одежде, как и у первого.  

- С первым причастием мальчика, - поздравляют деду люди. – На дорогу к Храму встали!

- Слава Богу, встали! – весело отвечает деда.

Вниз от монастыря спускаться еще тяжелее – по-прежнему скользко, хотя уже подтаяло. День разгорается, город ожил. По улицам густо снуют машины.

Никита смотрит на раскрасневшееся лицо деды. Тот ловит его взгляд, весело подмигивает:

- Ну что, внучек, поедем аргамак тебя покупать! Завтра у тебя день рождения, подарок нужен!

 

27 ноября 2010 г. Петропавловск-Камчатский

Назад к списку