Воспоминания. ГОРШОРЛАГ.

До 1944 года в Темире было отделение Горшорлага.

Были уголовники- урки, здоровые, все исколотые, сытые. Они легко отрабатывали пайку, да еще отбирали у политических. Когда они работали на карьере, то отряд шел плотно, четко, а за ними идет конь, по кличке Урка. Его жеребенком уголовники  спасли от ножа, кормили, и даже хлебом. И вот он ходил за ними, как собака.. Потом шли отряды политиков- одеты плохо, голодные, худые, рукавицы чаще сатиновые, нелепо сжаты в кулаки и палец торчит смешно.

Отбывали у нас по «делу Горького», «делу Кирова».  Некоторые впоследствии стали друзьями нашего отца.

Например, высоченный интеллигентный  мужчина  Николай Кинегсберг. Как я потом поняла, был он авантюрист, мошенник. Он после освобождения женился на местной девушке, ниже его ростом чуть не наполовину и взял ее фамилию- Аксенов.

Был детский врач – Букацкий. Его заставляли оперировать травмированных шахтеров и часто это кончалось смертью. Трудно его в чем-либо винить. Но после каждой смерти ему добавлялись годы к сроку. Он работал в больнице, где умер Горький. В то время ( июнь 1936 г.) он был в отпуске. Его взяли на курорте. Он прошел много лагерей, умер в Темире, там и похоронен. Помню старичка из Ленинграда- по делу Кирова- расчищали коммунальную квартиру, донося всякую ересь. Вся семья умерла в блокаду, а он умер в Темире. Он приходил к нам, садился к печке, покуривая, слушал всех и молчал. Звали его Иван Иванович. Самое жалкое существо- Наталья Ивановна , жена « врага народа». Очень плохо одета и обута и почему-то ее всегда гоняли на карьер. Был еще поляк Янек. Над ним издевались уголовники. Говорили: « Скажи, что ты еврей и 5 пятых дам» ( это нумерация блюд в столовой- чай). А он отвечал : « Я – пОлек.»

У нас была хорошая корова Белянка и мама частенько нальет молока бутылку, заткнет тряпочной пробкой и посылала отнести заключенным. Охранники не строжились. Запрещали только носить табак. Взамен они часто давали самодельные ложки, гребешки из алюминиевой проволоки. Эти ложки очень быстро съедались. Были у мамы подруги и из охраны ( из семей) лагеря. Она им шила одеяла. Когда лагерь перебрасывали в Архангельскую область, мама купила шкафчик, столик, венские стулья, какие-то кувшины эмалевые. Они долго служили нам.

Я уже училась в институте, когда однажды вдруг пришел приехавший издалека бывший охранник Куров. Мама была дружна с его женой. Он всю ночь рассказывал, что творилось в лагерях, указывал места захоронений. Уже был 55й год и можно стало говорить.